Балканы. Дракула - Страница 16

— Старые байки, — буркнул Гуго Игнациус. — У нас в Баварии найдется немало замков, похожими легендами.

— Это не байки, — внезапно вмешался в разговор одноглазый Деметриус Белка. — При Мирче Старом монастырь отстраивали заново после большого пожара. И в стене собора нашли женский скелет.

Теперь монастырь Арджеш уже не казался Владу опустившимся на землю розовато-белым облаком. За его украшенными затейливыми рисунками башнями и стенами скрывалось древнее зло.

— Мы теряем время, — неожиданно властно произнес княжич. — Мой отец ждет нас, а мы тут развлекаемся, слушая всякие небылицы.

И Влад первым повернул коня на юг, туда, где за цветущими фруктовыми садами и лавровыми рощами, на берегу теплого моря раскинулись шатры несметного воинства султана Мурада.

У стен Варны османов уже не было. В самом городе, правда, оставался значительный гарнизон во главе с сардаром Атабеком, но сам султан со своими пленниками и гостями вернулся в столицу. От Варны до Эдирне не менее четырех дневных переходов — и то если скакать, не останавливаясь. Между тем из отпущенного Мурадом срока путешественники израсходовали уже шесть дней. Данил хотел немедленно отправляться в путь, но сардар — тучный добродушный мужчина с неестественно ярким румянцем на пухлых, как подушки, щеках — остановил его.

— Отдохните до утра, — предложил он. — Сходите в хаммам, смойте с себя пыль и грязь дорог. Его величество султан — да продлит Аллах его дни! — идет к Эдирне во главе войска в триста тысяч человек. Такое войско поневоле движется медленно. Если вы отправитесь в путь завтра с рассветом, то через два дня на закате догоните его величество в предгорьях Истранджа.

Гайдук, поразмыслив, согласился с доводами османа. Сам он, как и арбалетчики Белки, не нуждался в отдыхе, но оба княжича, непривычные к долгим походам, были совершенно измотаны шестидневной скачкой. Влад еще держался, а маленький Раду беспрерывно плакал и жаловался, что не может больше сидеть в жестком седле.

Сардар Атабек велел предоставить княжичам и сопровождавшему их гайдуку покои в собственном дворце. Арбалетчиков Белки — и, к радости Влада, ментора Игнациуса — разместили в казарме, примыкающей к городской стене. Дворец поражал роскошью и одновременно какой-то запущенностью — в темных углах огромных гулких залов лежала пыль, тяжелые портьеры из расшитого золотом шелка пятнали проеденные молью дыры, а в массивных бронзовых светильниках не хватало свечей. Но в гостевых покоях было чисто и приятно пахло свежестью — каменные полы сплошь усыпаны толстым слоем розовых лепестков: ноги утопали по щиколотку.

— Турецкие штучки, — презрительно хмыкнул Данил, поковыряв носком сапога розовый ковер. — Не понимаю, как такие неженки сумели завоевать полмира.

Влад и сам чувствовал себя обманутым. Он ожидал встретить кровожадных, волосатых и кривоногих воинов, которые если и не едят на завтрак христианских младенцев, то, по крайней мере, наводят ужас на врагов одним своим видом. Но сардар Атабек мог навести ужас разве что на жареного каплуна, а стражники, дежурившие в полутемных коридорах дворца, были самыми обычными людьми, отличавшимися от валахов разве что чуть более смуглым оттенком кожи. Влад спросил у Данила, все ли османы таковы, и гайдук ответил:

— Это вообще не турки.

— А кто же тогда?

— Ну, сардар, конечно, чистокровный осман. А стража в основном набрана из местных, из болгар.

— Как же сардар им доверяет? — не поверил Влад. — Ведь они же могут поднять бунт, захватить крепость и перерезать весь гарнизон!

Данил покачал головой.

— Баязид покорил болгар полвека назад. Нынешние болгары — дети тех, кто сражался с османами под Тырново и Никополем. Почти все они мусульмане, выросшие в рабстве. Такие не станут бунтовать.

Продолжить разговор им не удалось — слуги, присланные Атабеком, внесли в комнату огромные медные подносы с мисками и тарелками, над которыми поднимался аппетитный пар. Тут был бараний плов, жаренные в меду перепелки, зеленые стручки фасоли в луковом соусе, маленькие голубцы, завернутые в виноградные листья (Данил сказал, что они называются «долма»), мясные шарики, сбрызнутые лимонным соком, баклажаны, фаршированные нежным кроличьим паштетом, и огромное количество сладостей. Влад за всю свою жизнь не видал такого разнообразия блюд, а уж Раду-то и подавно. Младший княжич немедленно пошел в наступление на блюда со сластями, запихивая себе в рот сочащиеся медом пирожки, ореховое печенье, какие-то полупрозрачные кубики, посыпанные розовым сахаром... Невольники, прислуживавшие им за столом, никуда не уходили, стояли у стен, готовые по первому знаку поменять тарелки или наполнить чаши с шербетом. Наверняка поведение Раду вызовет пересуды и сплетни в коридорах дворца; теперь слуги османов будут долго рассказывать о том, какие варвары эти валахи, даже княжеские дети не умеют прилично вести себя за столом. Влад не удержался и больно пихнул брата в бок. Раду перестал жевать и немедленно захныкал.

— Не надо так, молодой господин, — негромко произнес гайдук (Влад с удивлением отметил, что он впервые за все время путешествия обратился к нему на «вы»). — Ваш брат еще очень мал, а таким детям турки прощают все.

Влад раздраженно передернул плечами.

— Будешь есть только сладкое — попа слипнется, — сказал он брату. — Попробуй лучше мясо на палочке — оно не хуже твоего печенья и гораздо полезнее. Мужчине нужно есть много мяса.

— Не хочу! — капризно надул губы Раду. — Хочу еще таких трубочек с ореховой пастой!