Балканы. Дракула - Страница 12

— Бедные дети. Когда ты покинул лагерь господаря?

— Три дня назад. Но я скакал очень быстро.

— Дети так быстро ехать не смогут. Дорога займет у них дней шесть.

— Может, и больше. А султан ждать не станет.

Кастелян вздохнул. Посидел немного с закрытыми глазами — такой у него был способ собираться с мыслями.

— Выехать придется завтра на рассвете. Иди, отдохни и отоспись. Детей в Варну повезешь ты.

Влад перехватил гонца, когда тот выходил из Водяной башни. Страшное напряжение, владевшее гонцом последние три дня, исчезло, когда он передал послание, и теперь парня шатало от усталости. Влад заступил ему дорогу.

— Какие вести ты привез от моего отца? — требовательно спросил княжич.

— Он жив и здоров, — ответил гонец. Это был один из гайдуков, но Влад никак не мог вспомнить его имени. — Остальное тебе мой дядя расскажет.

Он попытался пройти мимо княжича, но Лев, который, как обычно, держался сбоку и чуть позади, предупреждающе зарычал.

— Нет, — сказал Влад спокойно. — Расскажешь мне все ты.

Если бы гонец начал упираться и спорить, он бы не слишком удивился. Конечно, он сын и наследник господаря Валахии, но реальная власть в замке в отсутствие князя принадлежит кастеляну. Но парень вдруг улыбнулся, и васильковые глаза его весело сверкнули.

— Твой отец убил поколя, — сказал он.

Влад обомлел. Поколи были существами из страшных сказок и старинных легенд, такими же, как драконы. Конечно, его прапрадед Витус Гуткелед убил дракона, но это случилось почти полтысячи лет назад!

— Турка? — только и сумел вымолвить Влад.

Гонец покачал головой.

— Нет. Польского рыцаря, откуда-то из Силезии. Когда мы его нашли, он был мертв — во всяком случае, в нем торчало копье длиной в восемь футов. Но он открыл глаза и попросил пить. И напиться он хотел не водой, а кровью.

— А что отец?

— Велел дать ему крови. Хотел своими глазами убедиться, что легенды о поколях не врут. А когда поляк напился крови и ожил, князь срубил ему голову.

У Влада часто-часто забилось сердце.

— И ты все это видел своими глазами?

Парень подмигнул — дерзость, конечно, но княжич был так поражен рассказом гонца, что не обиделся на него.

— И ты, может, увидишь, если поедешь со мной к своему отцу.

Когда час спустя Петр Ворона, тяжело припадая на деревянную ногу, вошел в комнату княжичей, Влад собирал свои вещи, а восьмилетний Раду лежал ничком на кровати и горько рыдал.

— Почему ты плачешь, мальчик? — спросил его кастелян.

— Влад едет к отцу, — пробормотал тот сквозь слезы, — а меня оставляет здесь!

— Ты еще слишком мал для такого путешествия, — не оборачиваясь, сказал Влад. — Вырастешь — поедешь куда захочешь.

— Но я тоже хочу увидеть поколей! — рыдал Раду.

— Каких поколей? — не понял Ворона.

— Таких! Наш отец убил одного под Варной! И Влад едет, чтобы посмотреть на него!

Кастелян подошел и положил на русую голову Раду свою грубую, заскорузлую руку.

— Не плачь, мальчик, — сказал он. — Вы поедете вместе.

Раду тут же затих, а Влад медленно обернулся к Вороне, и старик увидел у него в глазах гнев и недоумение.

— Как это — вместе? — спросил он. — Зачем?

Старый Ворона крякнул и убрал руку с головы Раду.

— Затем, что вы отправляетесь в столицу османов, — сказал он негромко. — Ко двору султана Мурада, в Эдирне.

Глава вторая

Путешествовать оказалось гораздо труднее, чем представлял себе Влад, любивший истории о странствующих рыцарях.

Во-первых, выяснилось, что если ехать верхом больше двух часов кряду, задница начинает болеть, как после хорошей порки. А они не слезали с коней по десять-двенадцать часов, даже маленький Раду, которого гайдук вез на седле перед собой.

Во-вторых, гайдук, чье имя было Данил, все время их подгонял. Владу и самому не терпелось увидеть загадочный Эдирне, в котором его отец вел какие-то переговоры с турецким султаном, — но он не понимал, почему нельзя делать хотя бы два коротких дневных привала, чтобы сходить по нужде в кусты и заодно размять ноги. А Данил им этого не позволял. Мужчина должен уметь терпеть, объяснил он в первый же вечер, когда выяснилось, что Раду не выдержал и обмочился прямо в седле. Иногда приходится целый день, не шевелясь, лежать в засаде — а если шевельнешься, тут же получишь стрелу в затылок. Поэтому молодые воины учатся не только биться на мечах и секирах, но и сохранять неподвижность в течение долгих часов. Тело — тот же слуга, говорил он братьям, оно должно беспрекословно повиноваться своему господину, а господин этот — ум. Если слуга нерадив и плохо выполняет свои обязанности, его наказывают. Но бить самого себя глупо, поэтому лучшее наказание для тела — это выполнение сложных и однообразных упражнений, которые делают его выносливым и послушным. Учитесь проводить в седле не по десять часов, а день и ночь напролет, и в час смертельной опасности, когда вам нужно будет уйти от погони, тело не подведет вас. Так Данил повторял им на каждом вечернем привале, и в конце концов Влад пришел к выводу, что гайдук — самое занудное существо в Валахии, хуже ненавистного Гуго Игнациуса.

Вот уж кого бы Влад с радостью бы оставил в замке, так это немца. Но ментор тоже поехал с ними — его долг, мол, присматривать за молодыми княжичами, где бы те ни находились. Нужен он в походе, как пятое колесо в телеге! Только и делает, что зудит, словно огромная желтая муха: Влад-де не так сидит в седле, глазеет по сторонам, вместо того чтобы смотреть на дорогу перед собой, ест без присущего сыну господаря достоинства (это когда проголодавшийся княжич первым вцепился в горячий кусок только что поджаренной на костре кабанятины и обжег себе язык)... Лучше бы вместо Игнациуса они взяли бы с собой Льва! Но пса пришлось оставить дома: даже гончая не может бежать несколько дней наравне с лошадьми, а в седельную суму Льва не посадишь.